Это хорошо видно на примере Курта Воннегута. Я впервые прочитал у него "Колыбель для кошки" и был неприятно пораж?н каким-то патологически-брезгливым отношением автора к человеку. Дальше попался "Завтрак для чемпиона", который дочитал уже с трудом по той же причине. Стоит сравнить сатиру Воннегута, скажем, с "Гулливером". Великий Свифт тоже не щадил человека (обозначение "йеху" стало нарицательным), но у Свифта чувствуется искренняя боль, он сам страдает, что человек так плох и несовершенен. А у Воннегута ничего подобного нет, одно отвращение.
У Свифта в "Гулливере" есть по крайней мере один благородный персонаж (на самом деле -- далеко не единственный) -- это сам Гулливер, он же и рассказчик. А попробуйте перечислить мне аналогичных положительных персонажей Воннегута.
Свифта, невзирая на его демонстративную мизантропию, уважали и любили ирландцы, за права которых он неустанно боролся всю жизнь. Вы можете возразить, что Воннегут тоже популярный писатель. Мой кот тоже любит, когда его гладят против шерсти :) . Если говорить серьёзно, то немало читателей с удовольствием прочтут заверения, что все люди сволочи; это примиряет их с их собственными недостатками. Сатира Свифта призывает стать лучше; сатира Воннегута разоружает. Вот цитата из письма Свифта ("The correspondence of J. Swift", Oxford, 1963, vol.III, p.103, p.118).
"Я всегда ненавидел все нации, профессии и всякого рода сообщества; вся моя любовь обращена к отдельным людям: я ненавижу, например, породу законников, но люблю адвоката имярек и судью имярек; то же самое относится и к врачам (о собственной профессии говорить не стану), солдатам, англичанам, шотландцам, французам и прочим. Но, прежде всего, я ненавижу и презираю животное, именуемое человеком, хотя от всего сердца люблю Джона, Питера, Томаса и т.д. Таковы воззрения, коими я руководствовался на протяжении многих лет, хотя и не высказывал их, и буду продолжать в том же духе, пока буду иметь дело с людьми."
Кто считает, что Воннегут мог написать нечто подобное, пусть первый бросит в меня... ну чем там йеху любили кидаться.
